المزعج, 93 - 22 июня 2012 16:22

Всем даю команду приготовиться, а сам жду, когда «духи» доберутся до того места, ч которого я по ним стрелял. Вот они повернулись к нам спиной, и тогда мы врезали по ним из всех стволов. Мы с «садовниками» били прицельно по снайперам, а остальные мужики лупили длинными очередями по всем подряд. На первый взгляд человек пять уложили, но это меня мало радовало, сейчас «духов» прибавится, чую это всей своей кожей. Ну точно, чуть правее заработали сразу два ДШК. Били по нас прицельно и достаточно метко. Мы залегли и притихли, потому что пуля от ДШК не просто убивает, а разрывает на части. Да, влип Старик. Поднял бинокль над камнем, оба окуляра насквозь, а бинокль отлетел и шмякнулся о скалу. Так, ДШК пусть лупят: их потом «вертушки» накроют или «миги», а вот с этими молодцами, которых по моим подсчетам, осталось человек пятнадцать – шестнадцать, я сейчас поговорю по-своему. Хорошо, стрелки я заправил еще утром, когда дул «афганец».
Собираю своих в кучу и второпях объясняю, кому что делать. Насаживаю на бур светлую тряпицу и поднимаю над камнем. Сначала там по-прежнему стреляют, а затем делают небольшой перерыв и что-то орут. Черт, не пойму, что. Ба, да это по-русски, требуют, чтобы мы выходили. Я в ответ кричу, что у нас много раненых и идти мы не можем. Медленно выглядываю, не стреляют, это уже хорошо. Один из моих ребят высовывается и говорит, что мы сдаемся.
Группа в восемь «духов» стала подниматься к нам, четверо стоят внизу и наблюдают.
Кувырком вылетаю из своего укрытия, мечу сразу две стрелки с обеих рук в дальних, срубаю последнего идущего, третий резко разворачивается и нарывается виском прямо на носок моего ботинка; одновременно с ударом ногой бросаю стрелки еще в двух, и по моему сигналу один из «садовников» кидает гранату вниз в двух оставшихся. ДШК лупят со страшной силой, но это уже не опасно, дело сделано. Наши смотрят на меня с уважением, удивлением и недоверием. Я впервые работаю такой сложный номер перед живыми зрителями и поэтому чувствую себя несколько непривычно.
Наконец-то раздался рокот «вертушки», а нам и обозначить себя нечем. Вдруг вижу метрах в трехстах оранжевый дым: спецназ подошел. Поднимаю из-за камня два скрещенных бура: это сигнал, обговоренный по радиостанции. Минут через семь две группы спецназа уже около нас. Кажется, можно вздохнуть спокойно и немного расслабиться. Но не тут-то было. Старший из тех, что прибыли, говорит, что до посадочной площадки далеко, нас будут забирать с воздуха, и нужно срочно найти место, а то со стороны двух вражеских ДШК на подходе 800 «духов», спецы высокого класса. Час от часу не легче. Быстро вспоминаю окрестности, по которым бегал по кругу, и минут через пятнадцать мы на месте. Восемь пар «вертушек» держатся высоко в небе, ждут сигнала. Мы обозначили себя оранжевым дымом, нас заметили, подтвердили по «Ромашке». Но и «духи» засекли нас, ДШК активизировались, кого-то из спецназовцев здорово зацепило, они же прикрывали бывших заложников своими телами. Мы залегли. Командир отправил двух снайперов, и через пару минут пулеметы замолчали.
Началась погрузка в первую «вертушку», сначала по очереди подцепили детей, потом женщин, а потом – в другой вертолет – всех остальных моих подопечных. Обе машины отвалили и в сопровождении еще четырех «вертушек» и пары круживших в вышине «мигарей» пошли в сторону. Отныне я отвечаю только за себя самого.
Мы с десантом ждем продолжения погрузки, должны прилететь еще две пары и забрать нас. Приглядываюсь к окружающим: это не спецназ, это группа «Бэтта», одни офицеры. Двоих из них я готовил года три назад, но мы не подаем виду, что знакомы, в нашей системе это не принято. Наконец «вертушки» пошли на снижение, и мы начали готовиться к посадке. И вдруг неизвестно откуда метрах в восьмистах от нас возникают «духи». Моментально открываем огонь изо всех имеющихся в наличии стволов, стреляют также из «вертушек». Быстрей, быстрей! Одна машина снизилась и сбросила восемь «сидушек», ребята подцепились за несколько секунд, вертолет поднялся, они висят и с воздуха ведут огонь по «духам». Второй подсел, восемь парней выскочили вперед, прикрепили раненого и убитых. Нас осталось пятеро. Последняя вертушка снизилась, выкинула тросы, мы цепляемся – и на подъем. Двоих задело, у меня бок мокрый от крови, сразу и не заметил. Кругом дым, пальба, только и успеваем рожки автоматные менять. Наши боевые вертолеты принимаются знакомить «духов» со всеми образцами боеприпасов, имеющихся у них на борту.
Летим вдоль горы минут десять. Путь проверенный, я так мыслю. Мы с ребятами, кто смог, подтянулись немного кверху и стали поднимать раненых, а то болтает сильно. Втянули их в брюхо «стрекозы», а сами висим снизу. Неожиданно примерно в километре от нас заработало сразу несколько ДШК, пара вертолетов, шедшая для прикрытия, отвалила в сторону и пошла на уничтожение огневых точек. Но я мысленно уже прикидывал, как удобнее и безопаснее попасть на землю. Одна из машин сопровождения загорелась, еще одна «вертушка» уже пылала внизу. Не знаю, с пассажирами или без; но точно не с заложниками, тех взяли спецборта, и пошли они другим курсом.
Тряхнуло так, что у меня аж кишки к горлу подпрыгнули. Сморю вверх: мы дымим, как самовар. Под нами высота с километр, но вертолетчики – мужики опытные, пошли не на снижение, а через ущелье в сторону. Дотянули до другой гряды и кричат, чтобы мы прыгали, когда будет возможность; а они, как я в уме прикинул, спланируют на какую-нибудь площадку. Вертолет очень быстро теряет высоту, до земли – 20 метров… 15… 10… 5… Пора, отстегиваюсь, и как животное из семейства кошачьих, приземляюсь на все четыре конечности.
Очнулся. Сколько пролежал – не знаю. Первым делом проверил, что у

• 
• 
•