Фрёкен Бок, 60 - 12 февраля 2013 10:44

Видал ли ты когда-нибудь настоящие старинные шкафы, все почерневшие от старости, с деревянными завитушками и резным растительным орнаментом? В одной жилой комнате стоял как раз такой шкаф, доставшийся своим хозяевам по наследству от прабабушки. Шкаф был сверху донизу покрыт резьбой - деревянными розами и тюльпанами; маленькие олени высовывали свои рогатые головки из причудливыз завитушек, а на самом видном месте мастер вырезал фигуру человека. Забавно было смотреть на него: он скорчил гримасу и осклабился; однако никак нельзя было сказать, что он смеётся. Ноги у человечка были козлиные, на лбу торчали рожки, длинная борода свешивалась на грудь. Дети всегда называли его "козлоногий обер-унтер-генерал-капитан-сержант", хотя это звание было очень трудно произносить и редко кто его удостаивался; да и вырезать человкчка из дерева стоило большого труда. Тем не менее он красовался на шкафу, вечно косясь на подзеркальник, потому что там стояла прелестная маленькая фарфоровая пастушка в башмачках с позолотой и в золочёной шляпке. Платье её было изящно подобрано сбоку и украшено красной розой, а в руке она держала пастушеский посох. Пастушка была очаровательна! Почти совсем рядом с ней стоял маленький трубочист, чёрный как уголь, но тоже фарфоровый. Он был чистенький и красивый, ничуть не хуже всякого другого, и должен был только изображать трубочиста,- мастер мог бы с одинаковым успехом сделать его и принцем; не всё ли равно - трубочист или принц?
Трубочист стоял, приняв красивую позу и держа в руках лесенку, белолицый и румяный, как девушка,- но это, пожалуй, было ошибкой: не мешало бы его хоть чуточку выпачкать. Он стоял почти рядом с пастушкой, потому что их так поставили; а раз уж они очутилист рядом, то и обручились,- они ведь очень подходили друг к другу: оба молодые, сделанные из одинакового фарфора и одинаково хрупкие.
На подзеркальнике рядом с ними стояла ещё одна кукла, но она была в три раза крупнее их. Это был старый китаец, который умел кивать головой. Он тоже был фарфоровый и говорил, что приходится дедом маленькой пастушке, и хотя, конечно, не мог это доказать, но утверждал, что имеет право распоряжаться её судьбой,- поэтому он кивал козлоногому обер-унтер-генерал-капитан-сержанту, который посватался за пастушку.
- Вот твой будущий муж,- сказал однажды пастушке старый китаец.- Судя по всему, он сделан из красного дерева. Выйдешь за него, и тебя будут называть супругой козлоногого обер-унтер-генерал-капитан-сержанта; у него весь шкаф набит серебром, не говоря уж о том, что припрятано в потайных ящиках.
- Я не хочу к нему в тёмный шкаф,- возразила маленькая пастушка.- Говорят, будто он держит там взаперти одиннадцать фарфоровых жён!
- Ну, значит, ты будешь двенадцатой!- отрезал китаец.- Сегодня ночью, как только в старом шкафу раздастся треск, вы сыграете свадьбу,- это так же верно, как то, что я китаец!- и, кивнув головой, он уснул.
А маленькая пастушка заплакала, посмотрела на своего милого дружка - фарфорового трубочиста - и сказала:
- Прошу тебя: уйдём отсюда в широкий мир; здесь нам оставаться нельзя!
- Я хочу того, чего хочешь ты,- ответил ей маленький трубочист,- уйдём хоть сейчас! Уверен, что смогу прокормит тебя своим ремеслом.
- Ах, если бы нам поскорее спуститься с подзеркальника!- вздохнула пастушка,- Я буду счастлива, только когда вырвусь с тобой на волю!.

Написано для авс, 79.

• 
• 
•