В жизни человека внешнее и внутреннее время лишь
условно совпадают; единственно полнота переживаний служит душе мерилом:
по-своему, не как холодный календарь, отсчитывает она изнутри череду
уходящих часов. В опьянении чувств, блаженно свободная от пут и
благословенная судьбой, она может в кратчайший миг узнать жизнь во всей
полноте, чтобы потом, отрешившись от страсти, снова впасть в пустоту
бесконечных лет, скользящих теней, глухого Ничто. Вот почему в прожитой
жизни идут в счет лишь напряженные, волнующие мгновения, вот почему
единственно в них и через них поддается она верному описанию. Лишь когда в
человеке взыграют его душевные силы, он истинно жив для себя и для других,
только когда его душа раскалена и пылает, становится она зримым образом.