Вячеслав, 64 - 30 марта 2009 09:16

Он опозорил нас перед всей деревней!

Зима в Сибири долгая и холодная. Печка в доме большая и тёплая. Если протопить её хорошенько, то она долго держит тепло, обогревая сразу несколько комнат. В дет¬стве, когда все предметы кажутся живыми сущест¬вами, печь представлялась мне заботливой кури¬цей-наседкой. Набегавшись на морозе, мы, как цыплята, жались к её тёплым бокам и, приложив отмёрзшее ухо, слушали, как она гудит-ворчит низким голосом, как будто выговаривает за то, что не побереглись на морозе.
Мы все любили печку. Любили смотреть, как мама закладывает внутрь душистые берёзовые поленья, чиркает спичкой, разжигая огонь, кото¬рый бежит золотистой змейкой по поленьям, и они, разгораясь, отдают людям тепло, которое по¬лучили от солнца, когда были деревьями.
Вот и в это осеннее yтро, ещё по-летнему солнечное, но уже по-зимнему морозное, мы, три маленькие сестрёнки, смотрели, как мама разжи¬гает огонь. Побежала огненная змейка, закурился дымок, затрещали поленья. Огонь завораживал...
Мама уже собиралась захлопнуть чугунную дверцу, но вдруг непонятно откуда послышался страшный крик. Так может кричать только погиба¬ющее в муках животное. Мы остолбенели. Ужас смерти пробежал по коже. Что это? Откуда разда¬ётся этот кошмарный звериный вопль, достигший последней степени отчаяния?
Вопила печь. Мама быстрым движением рас¬пахнула пошире дверцу и начала выбрасывать го¬рящие поленья, затем схватила кочергу и выво¬локла разом всю дымящуюся кучу. Комнату заво¬локло дымом, поленья трещали и сыпали искрами. Как мы не сожгли тогда дом?
Наконец, вслед за последним поленом из чёрного жерла печки, как из преисподней, выско¬чило жуткое чудовище, отдалённо напоминающее кота. Некогда рыжий, а теперь чёрный, дымя и во¬няя палёным валенком, он задрал дымящийся хвост и, опережая собственный крик, полетел по деревне. Кот мчался по дороге, и искры сыпались из него, как бенгальские огни с новогодней ёлки. Такого деревня ещё не видела: картинка напоми¬нала неудачный запуск» ракеты на космодроме «Байконур». Псы разинули рты, а деревенские ста¬рушки крестились и качали головой, наблюдая это небывалое явление природы.
Мы пережили шок. Шутка ли - чуть не сожгли в печи живого кота! Но как он там оказался? И во¬обще, кто он такой?
Через пару дней, когда мы немного успокои¬лись, история повторилась. Теперь мы со¬ображали быстрее, и едва печь взвыла, бы¬стренько выбросили из неё все поленья. Кот успел лишь слегка задымиться. Он ещё гром¬че взвыл и поскакал по деревне знакомой доро¬гой.
Соседи заподозрили неладное.
Что это вы, Романовна, с котом делаете? В печи его печёте, что ли?
Ну конечно, - отшучивалась мать, - новое блюдо готовим. Называется «Кот печёный».
Но нам было не до шуток.
В следующий раз, прежде чем растопить печь, мама вооружилась кочергой, пошарила в глубине и выволокла вместе с кучей головешек старого знакомого! Кот шлёпнулся на пол, получил головешкой по башке и открыл глаза. Он был не¬вменяем. Если бы коты пили водку, то можно было бы сказать, что он пьян в стельку. Страшнее чёрта, с обгоревшими ушами, без усов и бровей, кот между тем был в прекрасном расположении духа. Глядя на нас блуждающим взглядом, он встал, от¬ряхнулся от золы и замурлыкал простенькую пе¬сенку. Он явно любил нас. Пошатываясь на не¬стойких лапах, кот глядел с нежностью, недоуме¬вая: ну что рты разину В порыве чувств он задрал палёный хвост и ласково потёрся о мои коленки, окрасив их в приятный чёрный цвет.
Так мы стали обладателями уникального жи¬вотного - кота-токсикомана.
Неизвестно, как он пристрастился нюхать угарный газ, который выделяет остываю¬щая зола. В небольших количествах этот газ может вызвать эйфорию. В больших его лучше не пробовать. Через отверстия в плите, которые мы, дети, часто оставляли открытыми, он проникал в печь, устраивался в глубине и ловил кайф. Потом засыпал тяжёлым наркотическим сном. Вот почему он не слышал, как мама закла¬дывает дрова. И лишь когда огонь подбирался под бока, кот просыпался, причём в настоящем аду. Такого пробуждения никому не пожелаешь.
Ни один пожарный не посоветовал бы дер¬жать в доме это пожароопасное животное. Мы по¬селили его в курятнике, вызвав переполох среди кур и бурный протест петуха. «Кто-кто-кто?» - воз¬мущался петух, налетая на незваного гостя. Он на¬ступал на него боком, распустив крыло, как мата¬дор красный плащ, и время от времени устраивал с котом настоящую корриду.
Всю зиму кот «мышковал» в сарае. Там хра¬нился бидон с керосином, и он пристрастился ню¬хать керосин, что нам совсем не нравилось, но не представляло особой опасности. «Прячьте спички от кота!» - шутили в доме. Кот засыпал в обнимку с бидоном, а просыпался неизменно в боевом на¬строении. После керосина его тянуло на подвиги.
Коту срочно требовалось набить морду ка¬кой-нибудь собаке, что удавалось с переменным успехом. Обратно во двор он влетал, преследуе¬мый сворой собак, с покусанной мордой и драны¬ми боками. Кот позорил нас перед всей деревней, но что было делать? У животных, как и у людей, бы¬вают пагубные привычки. Мы терпели.
Видимо, керосин не давал такого кайфа, как угарный газ. Постепенно кот потерял к нему инте¬рес, отдышался на свежем воздухе, отъелся и от¬растил растительность на морде. Он перестал де¬боширить и превратился в добропорядочного дворового кота. Только обгоревшие уши напоми¬нали о его тёмном прошлом.

Наталья Володина-Саркавази
Г.Солоники, Греция

• 
• 
•